Философские работы Сияны Щепановской

Щепановская С.В.

"Джордано Бруно и Герметическая традиция"

реферат по книге Фрэнсис А. Йейтс

Введение

Автор книги, Ф.Йейтс — историк, исследовательница эпохи Возрождения, в частности специалист по Джордано Бруно. Её книга написана в середине 20 века. Она рассматривает герметизм в итальянском возрождении. До нее никто не связывал имя Дж. Бруно с герметизмом, в этом её открытие. Когда она убедилась, что для Бруно это была значимая тема, что он во многом опирался на герметические тексты и их смысл, получилось прояснить те вопросы, которые ранее были непонятны в идеях Бруно. В целом эта книга более всего опирается на переводы 15 века с греческого работ о Гермесе Трисмегисте итальянского священника и врача М. Фичино, которая вдохновляла в исследованиях и пропаганде герметиза и самого Джордано Бруно.

Во времена Бруно еще считалось, что Гермес Трисмегист — это реальный автор, предшествовавший греческой философии, наследие древних египтян.

Поэтому особенно важным является то, что на возвращении к этому тексту прослеживается тенденция к оживлению духовной стороны истины, ее внутренней составляющей, возращение к истокам, к магическим знаниям древних. Позже было установлено, и сейчас принято считать, что "Гермес Трисмегист — мифическое имя, связанное с определенным разрядом гностических философских откровений или магических трактатов и рецептов" [C.16]. Его появление датируется временами раннего христианства, где можно заметить идеи поздней древнегреческой мысли (стоицизм, неоплатонизм) и гностицизма.

Гермес был назван Триждывеликим (Трисмегист), так как по своим знаниям был величайшим мудрецом, по имеющемуся опыту в богослужении — величайшим жрецом, и по знанию законов был достоин царского престола.

Однако Августин негативно оценивал тексты Трисмегиста, что затруднило впоследствии положение поклонников герметизма, и им приходилось выстраивать свою линию поведения, чтобы сочетать идеи Трисмегиста и канонического христианства. В этом смысле Бруно принял более радикальную и откровенную позицию: отстаивая идеи мистического проживания любой идеи, заявлял "что магическая египетская религия космоса — не только самая древняя, но и единственная истинная религия, которую заслонили и исказили как иудаизм, так и христианство" [C.18].

Марселио Фичино первый обращается к древнему герметизму с позиции восстановления истины. Он прибегает к древним текстам, переводя первые четыре части Гермеса Трисмегиста. К тому времени магия была загнана в состояние исключительно чего-то не относящегося к божественному, а наоборот, к служению противоположным Богу силам. Однако, к ней все равно прибегали, потому что отчасти она была основой практической медицины. Так и Фичино, являясь врачом, столкнулся с этими знаниями и увидел за ними возрождение живого знания. В эпоху Возрождения Египет ассоциировался с самой сильной магией. И когда было интерпретировано, что тексты Гермеса указывают на пришествие "сына божьего", он был воспринят лицами церкви, и таким образом, была реабилитирована некая духовная "светлая" магия (в отличии от профанной, низменной - "черной"), к ней уже не было чисто негативного отношения.

Глава 1. М. Фичино. Перевод текстов Трисмегиста,

части "Поймандр" и "Асклепий"

Поскольку идеям Дж.Бруно предшествовало возрождения идей магии, в котором значимую роль играл Фичино, автор начинает с содержания текстов, переведенных Фичино (четырех из четырнадцати). При анализе Трисмегиста видно, что тексты эти были написаны в разное время разными авторами, встречаются противоречащие положения и из текста не воссоздается единая философская система. Но общее в текстах в том, что описывается поиск спасения, постижения божественного уровня бытия через личное проживание религиозного опыта единства и божественности мироздания. Они опираются на устроение мира, основанное по астрологическому принципу, материальный мир подчинен миру звезд, планет (семи управителям), которые имеют каждая свой внутренний смысл и несет характерные черты. Законы природы отождествляются с астрологическими законами или "религией времени".

"Фестюжьер распределил эти тексты по двум типам гнозиса — пессимистическому и оптимистическому" [C.26] — в отношении к материальному миру. Для гностика-пессимиста — мир материи зол, от него нужно уйти, стремится все более избавляться с помощью аскетической жизни. Для гностика-оптимиста сам мир пронизан божественным, им пронизано всё, все есть божественное, через все просвечивается истинное: "…земля живет и движется благодаря божественной жизни, звезды — это живые божественные существа, солнце светит божественной силой, все части Природы благи, поскольку все это — части Божества" [C.27].

Часть 1. Египетская Книга Бытия, «Поймандр»

Поймандр — это Ум, Нус, который является Трисмегисту, когда все для него находится в состоянии свечения, когда телесные чувства его притуплены, когда концентрация его была на ином. В этом состоянии он желает одного: постигнуть истину вещей, природы, познать Бога. Далее ярко и подробно описывается внутреннее переживание Трисмегиста: "открывается беспредельная картина, сплошь состоящая из сияния. Затем появляется сумрак и тьма, откуда исходит некий огонь и раздается неописуемый звук, подобный реву. Из света излетает святое Слово, и беспримесный огонь вырывается из влажной сферы ввысь, и воздух благодаря своей легкости следует за огненным языком." Ум произносит, что он есть это свечение, а из него исходящее Слово — Сын Божий. Ум отвечает, что природные элементы возникли из воли божьей, которая приняла в себя слово. Жизнь или Свет сотворил творческий ум, Демиурга, бога огня и дыхания, который является создателем семи Управителей, охватывающих собой чувственный мир. "Слово соединилось с Умом-Демиургом, так как он обладает той же сущностью, а Ум-Демиург, соединенный со Словом, движет Семью Управителями, от которых зависит низший мир элементов" [C.27].

После повествовании о созерцании истины мироздания, центром внимания оказывается человек. Он, как и в гностицизме, создан самим Умом, а не Демиургом. Но человеку также было дано и творческое начало, которое есть свойство Демиурга, и чтобы он смог воспользоваться им, человек получил и эту природу. Таким образом, человек причастен обоим мирам, смертному — телом, бессмертному — душой. При сотворении Природой, человек из жизни и Света стал обладать душой и разумом.

Когда Трисмегист прослушал это, Поймандр стал освещать в то, как построить теперь свою жизнь на основе тайны, которую он узрел. "Он должен познать себя, потому что «кто знает себя, идет к себе», то есть к своей истинной природе. «Ты — свет и жизнь, подобно Богу-Отцу, от которого рожден человек. Если ты познаешь себя как созданного из света и жизни... ты вернешься к жизни»" [C.29].

Далее обсуждается вопрос о том, что ждет после смерти душу, о вознесении. Поймандр раскрывает ему это: после смерти тело разлагается, а духовный человек возносится сквозь сферы, в каждой оставляя часть смертного, злого, причастного ей. Потом, очищенный, "он входит в «огдоадическую» [восьмую] природу, слышит, как Власти поют гимны Богу, и смешивается с этими Властями" [C.29].

Этот текст произвел на Фичино большое впечатление по своему сходству с Книгой Бытия. Но в отличие от последней, в текстах Трисмегиста человек не наделяется грехом непослушания, наоборот, он — божественное существо, его падение — это проявление его силы, человек явил себя в Природе от любви к ней, и она признает его силу, сочетается с ним в любви. Но, соприкоснувшись с ней и войдя в мир смертного, он обрел эту смертную часть в себя, и она подвержена звездам. Познав все, Трисмегист обрел силу, таким образом, человек божественен по своей природе, он — человек-маг.

Часть 2. Египетское Возрождение.

«Тайная проповедь Гермеса Трисмегиста Тату на горе»

В этой части Тат просит отца Трисмегиста ответить на его вопросы. Что есть истина? (имя Тат, подобно имени египетского бога Тота, то есть самому Трисмегисту, практически это внутренний диалог). Трисмегист отвечает: "истина — это то, что не испорчено, безгранично, бесцветно, бесформенно, неподвижно, обнажено, испускает сияние, может быть постигнуто только самим собой; неизменное Благо, Бесплотное". Человек может постигнуть ее лишь через чувствование собственной силы, через постижение своего рождения в Боге. Как и в греческой традиции, говорить об иссушении плотских чувств для достижения истины себя. Чтобы человек не был пленником своего тела и не испытывал страдания, ему нужно преодолеть двенадцать главных пороков: Невежество, Уныние, Невоздержанность, Вожделение, Несправедливость, Алчность, Хитрость, Зависть, Обман, Гнев, Опрометчивость, Коварство. Когда человек достигает внутреннего молчания, на смену им тогда придет десять властей, сменяя несовершества: Невежество — Знанием, Уныние — Радостью, Невоздержанность — Воздержанием, Вожделение — Самообладанием, Несправедливость — Справедливостью, Алчность — Щедростью, Ложь — Истиной. Остальные же покидают тело. Кары есть влияние звезд, но развитие человека приводит к их божественной стороне и свободе, заменяя ограничения истиной. Здесь Фичино сравнивает преодоления кар и обретение Властей с восхождением во Христа, это похоже на "дар божественной благодати, которая избавляет от детерминизма звезд" [C.34]. Ум и слово — два дара, равноценных бессмертию.

Часть 3. Египетское размышление о Вселенной в Уме

(оптимистический гнозис)

Через Ум человек способен созерцать мир и красоту в мире, их порядок, на то, что все заполнено душой и все движется единым движением и находится во взаимосвязи. Смерть — разрыв связи, соединения стихий, но не уничтожение, смерть есть трансформация. В мире нет ничего неподвижного, без движение не возможно рождение.

Только сделав себя равным Богу, человек сможет постигнуть его, ведь подобное познается только подобным. Чтобы достигнуть этого, нужно охватить собой все, стать всем, отойти от всего частичного, временного, границ и ориентиров конечного, времени, мест и вещей и почувствовать себя бессмертным, всесильным, действительно способным постигнуть все.

Бог не невидим, он повсюду, он создал все, чтобы человек мог видеть через мир Его. Ум говорит "считай себя бессмертным и способным познать все, все искусства, все науки, природу всех живых существ. Вознесись выше всех высот, спустись ниже всех глубин" [C.36]. Гносиз же — отражение этого мира в уме, чтобы человек мог познать Бога. Духовный путь — это постоянная концентрация, удержание мира как целое, видение его цельным, его целостность.

Часть 4. Египетская философия Человека и Природы: движение Земли

Фичино замечает в этом тексте обретение спасения через превращение человека в Бога, кем он и есть на самом деле, с тем, чтобы видеть Его (Бог сделал мир вместилищем всех форм). И в это и заключается ориентир на магию, на человека-мага как истинного человека.

Оптимистический гнозис утверждает, что человек создан таким, чтобы "он мог и созерцать вещи небесные, и вместе с тем заботиться о вещах земных и направлять их" [C.41].

Также есть верховные боги, которые соответствуют астрологическим архетипам:

1) Юпитер, правитель неба, посредник между небом и землей.

2) Солнце, или Свет, управляющий всем живым.

3) Следующие — это 36 неподвижных звезд зодиакального круга (разделенного по 3 сектора=декана на каждый знак Зодиака), которые называются гороскопами.

4) Семь сфер, которыми управляет Судьба, Фортуна.

Но эта древняя магия была воплощена в новое состояние, по христиански переосмысленная. Идея возвыситься и стать свободным от мира, единым с Единым, если противопоставлять ее языческому мировоззрению, приобрела новое значение.

ЧАСТЬ 5. Плач (или Апокалипсис)

"Придет время, когда станет ясно, что напрасно египтяне с таким благочестием и усердием соблюдали культ богов. Все их святое служение окажется бесполезным…И тогда земля утратит свое равновесие, по морю нельзя будет плавать на кораблях, звезды перестанут сиять на небе, сойдя со своих небесных путей. Божественный голос будет заглушён и умолкнет. Плоды земные обратятся в прах, земля не будет больше плодоносить, и самый воздух сгустится в тяжком оцепенении".

Старость мира будет такова — "неверие, хаос, забвение всего доброго. Когда все это свершится, тогда Господь и Отец, верховный властитель… увидев, как человечество закоренело в нечестии, и вознамерившись своей волей… преградить путь всеобщему пороку и разложению,— искоренит все и всяческое зло, либо смыв его потопом, либо спалив огнем, либо уничтожив чумой и болезнями, которые распространятся повсеместно. И вслед за тем он вернет миру его первоначальную красоту". И это бесконечное обновление, побеждающее бессмысленность и несущее за собой смысл, больший чем какой-то результат, который должен свершиться в конце и все должно стать иным.

И данная идея, конечно же, революционна в Ренессансе по своему содержанию. Современники Фичино могли счесть «Асклепия» описанием культа «религии ума», "или религии ума в его отношении к миру. А эту религию святой египтянин Гермес во многих местах Герметического свода и в «Асклепии» пророчески связывал с «Сыном Божиим»" [C.44]. Этот культ имел в себе магию подобия, например, земных богов (статую) можно было призвать — в соответствии с принципом симпатической магии — оживить, используя знания оккультных свойств вещей.

Оправдание "Асклепия", за которым последовало и оправдание магии, было из-за переосмысления апокалипсиса: "Упадок «религии космоса» сопровождается упадком этики и полным нравственным хаосом. Благочестивый праведник должен уповать на ее возвращение, обещанное в Плаче. Тогда Плач предстает совершенно не в том свете, в каком его видел Августин: это повеление привить пришедшему в упадок христианству египетский дух благочестия и нравственности" [C.44]. Таким образом, случился переворот, когда в Гермесе Трисмегисте увидели отклик христианским идеям, его авторитет был восстановлен, и магия перестала иметь только лишь негативное значение, разделившись на белую и черную магию.

ГЛАВА 2. ГЕРМЕС ТРИСМЕГИСТ и МАГИЯ

Герметические тексты делятся на две группы. В первую входят философские трактаты (Герметический свод или «Асклепий» и другие). Во вторую группу — сочинения по астрологии, алхимии и магии, большая часть которых также приписывалась Гермесу Трисмегисту. Магия и гностицизм нераздельны друг от друга. "Гностик-пессимист должен знать магические формулы и знаки, помогающие освободиться от дурной материальной силы звезд. Гностик-оптимист не боится прибегать к симпатической магии, заклинаниям и талисманам для привлечения тех же самых космических сил, но которые он считает благими".

Магия строилась на вере, в то, что "каждый объект материального мира полон оккультных симпатий, связывающих его с тем светилом, от которого он зависит. Например, для того, чтобы овладеть силой планеты Венера, необходимо знать, какие растения, минералы, металлы и животные принадлежат ей, и использовать именно их при обращении к этой планете" [C.47]. В эллинистическую астрологию, на которой основывались философские герметические сочинения, включены египетские элементы: тридцать шесть деканов, что означает тридцать шесть богов. У египтян у каждого дня был свой бог, и даже у каждой ночи. Таким образом, герметические сочинения философского содержания отражают ту же систему идей, что и практические руководства (трактаты по астрологии и алхимии, списки растений, животных, камней, соответствующие планетам и так далее).

В средневековье существовал страх перед декадами, которые считались опасными демонами после речей отцов церкви. Но те, кто занимался естественной философией, относились к Гермесу и идеям его текстов с уважением, которое выказал и Р. Бэкон. Герметическая и гностическая литература и ее идеи оказывали сильное влияние на арабский мир, и в то время, как в средневековом мире занятие наукой было сильно заторможено из-за всевозможных запретов, изучение Вселенной развивалась в арабском мире, откуда в новое время в основном и приходили сами источники древних авторов.

В трактате выражено, что в основе магии лежит гнозис, постижение устройства Вселенной. Это главная цель магии, практически пережить и понять мир с использованием его, а не лишь уходом в чистое созерцание. Обращение к практическому — фундаментальный переворот, дающий возможность человеку чувствовать себя действительным, а не лишь теоретическим, созерцателем.

Трактат «Пикатрикс», например, во многом схож с устроением мира неоплатоников или гностиков: Бог, или первоматерия, не имеет формы. Затем из бесформенного, бестелесного Единого возникает:

Разум, или Ум,

Дух,

Материя, или материальная природа, стихии и подчиненное стихиям.

Дух нисходит вниз и остается там, где воспринят. И выходит, что все искусство магии состоит в том, чтобы уловить и направить истечения духа в материю (самый главный из методов воздействия — изготовление талисманов). В третьей части "Пикатрикс" автор переходит к вопросу о том, какие минералы, растения, животные и т.д. соответствуют различным планетам, созвездиям и т.д. Эта книга — подробное руководство для мага, в ней представлены "и философия природы, лежащая в основе талисманной и симпатической магии, и исчерпывающие практические инструкции. Задачи имеются в виду чисто земные: разнообразные талисманы и процедуры используются в конкретных целях — для лечения болезней, для продления жизни и т.п." [C.54].

В книгах «Поймандра» и «Асклепия», написанных самым древним из Гермесов, присутствуют описание города, в котором, как в идеальном государстве Платона, правит мудрый философ средствами жреческой египетской магии, как она представлена в «Асклепии». Например, жителей города Адоцентин принуждает к добродетели магия. Это помогает понять, почему с утратой магии погибла мораль.

Магия не погибла окончательно в средние века, хотя ее и яро подавляли. В Возрождение восстановление магии произошло не только с Фичино во Флоренции, это было скорее общей тенденцией восстановления "живого" (взаимодействующего с материей) знания с помощью обращения к древним истокам.

В итоге, с возвращением к более давним текстам, происходит духовный переворот, обращение к Египту как тому истоку, у которого можно научиться использованию магии и многих практических знаний, на долго отложенных христианским миром. Магия понимается уже не как основанной на детерминизме астрологии, а как то, что имеет возможность преодолеть его, с помощью понимания пороков, а значит и их преодоления с помощью праксиса, и чувствование собственной силы. Йейтс предлагает использовать в этой связи "астральная магия" (т.е. преодолевающая астрологический детерминизм) вместо термина "астрологическая магия". Фичино приступает к магии неуверенно и мягко, стремясь преодолеть свой рок. Но это, по мнению автора, открыло возможность и распространило использование самого метода по всей Европе.

Фичино размышляет, как следует понимать трактат Фомы Аквинского «Против язычников», и старается согласовать своей взгляд со взглядом Фомы, формулируя это так: сила талисманов исходит прежде всего не от образов, а от материала, из которого они сделаны. Но если они делаются под влиянием гармонии, схожей с небесной гармонией, то их сила от этого возрастает. Таким образом, он оправдал свою естественную, талисманную магию.

Помимо талисманной, возрождалась также и акустическая магия, орфические песнопения. Вторая оперировала музыкой и голосом (заклинательная), в то время как первая — зрительными образами (симпатическая магия).

Фичино использовал эти два рода магии для освобождения от влияния небесных светил. Также его идеи имели сходство с неоплатонизмом, который был примирен с христианством за счет отождествления неоплатонической триады с Троицой.

Глава 3. Пико делла Мирандола и Кабалистическая магия

Пико делла Мирандола, был младшим современником Фичино, начал свою философскую жизнь под его влиянием, усвоив от него преклонение перед «естественной магией». Его персона представляет интерес потому, что он соединил естественную магию с другим видом магии, практической кабалы или кабалистической магии. Кабалистическая магия — магия духовная, именно в том смысле, что она стремится к высшим духовным силам, находящимся по ту сторону естественных сил космоса. Практическая кабала обращается к ангелам, архангелам, десяти сефирот, то есть к именам или силам Бога, к самому Богу. Это был более смелый шаг, чем тот, что предпринял Фичино.

"Пико поставил перед собой задачу тотального синтеза всех знаний", связать христианское и египетское учения, которые он указывал, имеют одни и те же еврейские истоки. "Ренессансное сознание, склонное к симметричным построениям, усматривало определенный параллелизм между трактатами Гермеса Трисмегиста, египетского Моисея, и кабалой — еврейской мистической традицией, переданной, как считалось, изустно от самого Моисея" [C.81]. Поэтому каббала принималась. Но с принятием магии началось и деление. В естественной магии, самое действенное — орфические гимны, по его убеждению. Но естественная магия достаточно слаба, если не имеет своих корней в кабалистической магии. Кабала, принятая в средневековой Испании, была основана на доктрине о десяти сефирот и двадцати двух буквах еврейского алфавита. "Креативный аспект сущности сефирот связывает их с космологией. Существует корреляция между сефирот и десятью сферами космоса (десять космических сфер — это сферы семи планет, сфера неподвижных звезд и высшие сферы за ними)" [C.90].

Хотя кабала является в первую очередь мистическим учением, желанием отыскать путь к постижению Бога, она также связана с магией, обращенной на самого мистика: магия служит своего рода самогипнозом, вспомогательным средством при медитации. Один из сложнейших типов магии — «гематрия». Она основана на числовых значениях, которые приписывались каждой букве еврейского алфавита. Сам иврит особо обожествляется, т.к на нем говорил сам Бог. ("В результате, транспонировав слова в числа, а числа в слова, можно было прочесть весь строй мироздания, записанный этими слово-числами, а также точно измерить численность небесного воинства, определявшуюся числом 301 655 172").

Магия с самим человеком приводила к глубокому мистическому опыту. Человек входит в состояние высшего транса, "когда душа отделяется от тела, кабалист может общаться с Богом при посредничестве архангелов. Экстаз при этом столь глубок, что может — при определенном стечении обстоятельств — закончиться телесной смертью. Такая смерть называется «смерть поцелуя»" [C.95].

"Итак, один из самых благочестивых христианских мистиков, Пико делла Мирандола взялся… за защиту магии и кабалы: эти магические школы не из тех, одно прикосновение к которым может запятнать доброе имя христианина, — напротив, в них христианин найдет подтверждение истинности своей религии; они приведут его к более глубокому духовному проникновению в религиозные тайны"[C.102]. Понимание магии Пико восходит к магии «Асклепия». "Эту преемственность Пико открыто подчеркивает, начиная речь цитатой из Гермеса Трисмегиста о чудесном величии человека"[C.103]. Сведя воедино магию и кабалу, Пико объединил герметику и кабалу в одном общем деле.

Происходит, как уже намечалось, принципиальное изменение статуса мага, из гонимого он становится благим магом-философом, старающимся приблизиться к истинному, к новому гнозису той же философии.

Конечно, велись споры насчет совместимости магии и религии католичества, связи между магией и религиозной практикой (в текстах Гарсиа и Арканджело собрано множество аргументов за и против). Причем астрология папами не отвергалась, так как была активной частью медицины на протяжении средних веков.

ГЛАВА 4. ПСЕВДО-ДИОНИСИЙ и ТЕОЛОГИЯ ХРИСТИАНСКОГО МАГА

Дионисий Ареопагит в своих трактатах «Платоновское богословие» и «О христианской религии» показывает синтез платонизма и христианства, Фичино часто ссылается на него. Идея Дионисия о небесной иерархии в целом напоминает гностическую религию космоса.

Разбираясь о взаимоотношении между религией и магией в эпоху Возрождения, можно отметить астрологизацию мистицизма и, наоборот, «мистизации» астрологии.

Интересна тема подобия любви Бога и встраивания идеи симпатии в отношения Бога и человка. "«Почему Любовь называют магом? — спрашивает Фичино в комментарии к «Пиру». — Потому что вся сила магии заключается в Любви. Магическое действо есть своеобразное влечение одного предмета к другому, обусловленное естественным подобием"[C.125].

ГЛАВА 5. КОРНЕЛИЙ АГРИППА и его СВОД РЕНЕССАНСНОЙ МАГИИ

К. Агриппа выделяет три вида магии: естественная, мира элементов, вторая — небесная магия, третья — магия обрядов. Также, естественная магия занимается свойствами слов, имен. Все, что совершается посредством естественных сил, подчинено законам числа, веса и меры (небесная магия). Примеры математической магии — пирамиды, колонны и т.п. Магия обрядов, или религиозная магия неотделима от религиозной практики, по мнению Агриппы. Согласно ему существует два вида религиозной магии: одна — благая и ведущая к наивысшим религиозным прозрениям и могуществу; другая — дурная и суеверная, — плохая копия хорошей. Именно так понял эту проблему и религиозный маг Джордано Бруно.

ГЛАВА 6. МАГИЯ и НАУКА в ЭПОХУ РЕНЕССАНСА

Герметическая наука par excellence — это алхимия; знаменитая «Изумрудная скрижаль», библия алхимиков, приписывавшаяся Гермесу Трисмегисту, в таинственно сжатой форме излагает философию Целого и Единицы. В эпоху Ренессанса стали разрабатывать алхимию нового стиля, соединявшуюся с новой магией и кабалой. Главный представитель новой алхимии был Парацельс. Первоматерия Парацельса, основа его алхимической системе, связана с идеей Логоса, или Слова. То есть новая алхимия Парацельса получила импульс от герметико-кабалистической традиции Ренессанса (влияние идей Фичино). Он считал, что при лечении следует воздействовать не только на тело своего пациента, но также и на его воображение.

ГЕЛИОЦЕНТРИЗМ

Культ «древнего богословия» привел к колоссальному росту значения Солнца, «древние богословы» (Пифагор и Филолай) из списков Фичино учили, что Земля движется. Филолай развивал астрономические воззрения пифагорейской школы, заключающиеся в том, что Земля, Солнце и другие небесные тела обращаются вокруг Центрального огня.

К этому же выводу пришел Николай Коперник, но не с помощью религиозного опыта, а с помощью математических исчислений. Бруно рассматривал центральное Солнце Коперника в тесной связи с солнечной магией Фичино. Но он смотрел на Коперника свысока, поскольку тот смог оценить свое открытие лишь как математик, в то время как Бруно, постиг его более глубокий пласт, религиозный и магический смысл. Бруно отодвигает научный труд Коперника на донаучную ступень, к герметизму, так как Коперник создает зашифрованное, знание как иероглиф божественных тайн. Цель этих исчислений в том, что дает это для внутреннего праксиса человека.

По отношение к греческому подходу к деятельности, в Возрождение виден поворот и изменение ориентации, который присутствовал в неканонических текстах раннего христианства, на более практическое отношение к идеям. Греки известны сильным упором на теоретическое, отношением к практическому свысока. Бруно же как яркий и ярый представитель своего времени, явно показывает поворот к ценности практического, живого восприятия идей, их внутреннего духовного проживания, желание иметь внутреннее действие. Это также рождала возможность действия в природе, применение своей воли и активное познание природы, что послужило большим импульсом развития будущей науки.

ГЛАВА 7. ПРОТИВ МАГИИ

Ситуация с магией не была простой, и ряд лиц выражали беспокойство или резкое недовольство по отношению к этому занятию. Выделиться две традиции: гуманистическая, "римского духа", за восстановление латыни и аристократического стиля общества и последователи "греческого духа", которые будут видеть достоинство человека в божественной творческой силе, которая раскрывается перед человеком-магом (Пико). Джордано Бруно, принадлежащий греческой традиции, выразит гораздо резче, нападая на «грамматических педантов», неспособными постичь возвышенные занятия мага, а обращающих внимание на незначительные вещи. Самое яркое различение двух традиций видно через их отношении к религии. Гуманист, если это благочестивый христианин (например, Петрарка, Эразм) имеет целью своих гуманистических занятий — нравственное совершенствование, он изучает великих людей древности как образцы добродетели, которые могут помочь христианину в его духовном пути. Если же гуманист настроен не совсем по-христиански (поздние итальянские гуманисты), тогда он мог быть столь глубоко восхищенным языческим образом жизни, что мог смотреть свысока на христианство.

ГЛАВА 8. РЕЛИГИОЗНЫЙ ГЕРМЕТИЗМ в XVI веке

Век характеризуется, как уже было сказано, поворотом и изучением Гемеса Трисмегиста и соответственно неоплатонической и других концепций. "Фичино и Пико положили «древнее богословие» и неоплатонизм в основу религиозного христианского синтеза, в рамках которого вся языческая философия подводила к христианству"[C.163]. Интересно, что в разные культурные сферы просачивалась идея возрождения к истокам, желание подлинности. Например, существовавшая Академия занималась «измерением» поэзии и музыки, попытка воспроизвести их согласно древним образцам, с тем чтобы оказывать на слушателей те же «эффекты», какие приписывались музыке древних. На этой же волне появлялась тенденция новой философии. Дж. Бруно был одним из проповедников «новой философии», но он "сделал роковой шаг — отказался от христианской интерпретации, которая была основой всего благочестивого религиозного герметизма, как протестантского, так и католического"[C.172]. Все эти тенденции окрашены герметизмом, так как он является источником очень многих начинаний и идей, основой, от которой отталкивались деятели культуры и философы того времени.

ГЛАВА 9. ДЖОРДАНО БРУНО: ПЕРВАЯ ПОЕЗДКА В ПАРИЖ

Йейтс так определяется задачу этой книги — "поместить Бруно в контекст истории ренессансного герметизма и магии". В 1576 году монах Дж. Бруно навлек на себя подозрения в ереси и бежал из Неаполя, сбросив доминиканское одеяние. Так он начал свои странствия по Европе.

В средние века существовала традиция заучивания речи - мнемотехника. Произнося речь, оратор мысленно шел вдоль запомненных мест, доставая из каждого образы, напоминавшие ему нужный смысл. В эпоху Возрождения в нем стали видеть "метод по запечатлению в памяти основных или архетипических образов, причем системой «мест» служило само устройство космоса, таким образом это искусство превратилось в своего рода внутреннее познание вселенной [C.176]. "Запечатлевая в памяти небесные, архетипические образы, близкие идеям в божественном Уме, от которого зависят все вещи, — Бруно… надеется достичь «египетского» состояния, стать в подлинно гностическом стиле Эоном, обладателем божественной силы. Уподобившись небесным формам, человек «перейдет от беспорядочной множественности вещей к лежащему в основе единству»" [C.182].Таким образом, система памяти Бруно — это система памяти Мага, того, кто и постиг реальность за разнообразием явлений. Это прямое продолжение неоплатонической интерпретации небесных образов у Фичино, но оно доведено до намного более смелых крайностей.

ГЛАВА 10. ДЖ. БРУНО В АНГЛИИ: ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ РЕФОРМА

Действия в Англии Бруно начал тем, что написал том, посвященный французскому послу и содержавший трактат об искусстве памяти. В нем Бруно возвращает ренессансную магию к ее языческим истокам: он отбрасывает попытки Фичино создать безвредную магию при помощи маскировки ее главного источника — «Асклепия», и презирает такие попытки, "объявляет себя последовательным египтянином, который оплакивает уничтожение христианами греческого культа естественных богов и религии египтян, посредством которой те приближались к божественным идеям, умопостигаемому солнцу, Единому неоплатонизма" [C.195]. В этике «Изгнания...» Бруно превратил магию Фичино в «египетскую», герметическую религию, где спасение достигается на космическом уровне, а «торжествующий зверь» идущих от звезд дурных влияний (которые выражаются в совокупности пороков), изгоняется из космоса благостными свойствами звезд и божественные способности (противоположные свойства, позитивные того же зверя, освобождение через понимание лежащего в этом отрицательном свойстве фундаментального ядра, которое дает целостность личности при переработки каждого отрицательного качества) воцаряются в трансформированной личности.

Стремление Бруно — истина, которую он видит в живой, философской религии. Он обвиняет протестантскую закостенелость современной ему Англии в «педантизме», в презрении к делами своих предшественников. И так он делает не только с Англией, преследуя желание оживить стремление к истине. Автор намерена показать, что часть идей Бруно состояло в реформировании общества, видятся параллели с Кампанеллой.

Хотя Бруно критиковал Коперника за слишком теоретический подход, Коперник не был исключительно математиком: около схемы, изображающей новую систему, он цитирует слова Гермеса Трисмегиста из «Асклепия», где было представление о солнце как о видимом боге. Поэтому развиваемое им знание — это новое герметическое постижение божественности вселенной, развитие гнозиса.

Бруно притязает на роль пророка и вождя нового движения. Он считает, что за счет открытия Коперника прорваны те оболочки, по которым герметический гностик восходил и нисходил сквозь сферы (как в «Поймандре», когда маг «пронесся сквозь сооружения сфер, прорвал их пелены).

ГЛАВА 11. ДЖ. БРУНО и КАББАЛА

Джордано Бруно — нетипичный ренессансный маг, так как отвергает христианскую интерпретацию герметических текстов и всецело принимает «египетское» знание. Также и его отношение к кабале оказывается нетипичным. Бруно отбросил и «метафизику» (за которой в действительности часто подразумевают лишь часть логики), и кабалистическую систему сефирот, и иерархии Псевдо-Дионисия считая их надстройками, созданными христианским магом над своей естественной магией, для защиты ее от демонских влияний. Он вернулся к «естественной религии» египтян и к естественной философии, религии космоса. Магия Бруно также лишена ангелических надстроек, которые предполагались для нейтрализации демонов. Он так смел потому, что его ведет сильнейшая вера, идея всеобщей религиозной реформы.

Бруно излагает кабалистическую схему единства в многообразии. Он низводит метафизическое к физическому, но сохраняя при этом объединяющий метод кабалистической системы, требующийся для соотнесения Вселенной с Единым.

В системе Бруно исчезли христианские элементы ренессансного мага, христианская и тринитарная интерпретация герметических текстов. Бруно считает Христа благим магом и чувствует тесное родство с католическим средневековьем при всем этом, которое "поощряло великих философов и созерцателей и предоставляло им досуг и возможность достичь высочайших высот героического «энтузиазма», вышних «напряжений» и тем самым — магических прозрений и силы" [C.244].

Также текст «О героическом энтузиазме» ярко отражает взгляды Бруно, в нем пишется о любви, которая обращена к подлинной философской или мистической любви. "Лицо влюбленного, на котором написана история страданий, — это душа в поисках Бога"[C.246]. Смерть, которую может принести свет, несущий постижение сущего, означает мистическую смерть души, которая «вместе с тем является вечной жизнью, которую человек может получить в обладание на это время, а в результате — навеки». Мистическая любовь — это опыт, который придает душе «божественность и героичность» и который подобен «энтузиастическому» трансу страстной любви.

По отношению к демонам Бруно имел такую позицию: самый эффективный способ «сцепления» с демонами — это, собственно, воображение. Воображение — самое могущественное из внутренних чувств, посредством которого божественное вступает в контакт с человеком.

Последнее изданное произведение Дж. Бруно — «О составлении образов» — это трактат по магической мнемотехнике, во многом совпадающий с трактатом «О тенях идей», где система основана на 150 магических или талисманных образах — египетских декадных демонов (созвездий) и образах составных. При составлении образов, Бруно пользуется астрологическими талисманами, добавляя к ним символику из традиционной мифологии, или же изобретает свои собственные образы. Он заменяет классические образы варварскими формами, видимо, им движет желание вернуть этим образам их магическую силу. Бруно не желал изничтожить католическую церковь и ее традицию, он хотел сделать ее правильной, живой, ведущей к истинному знанию.

ГЛАВА 12. ДЖОРДАНО БРУНО: ВОЗВРАЩЕНИЕ в ИТАЛИЮ

В августе 1591 года Бруно приехал в Венецию. Почему он забыл об опасностях, ждущих его в Италии и вернулся? По мнению автора, это поступок убедительно свидетельствует о том, Бруно никогда не считал себя еретиком. Католическая вера «нравилась ему больше любой иной», хотя многое в ней было неправильно. Она нуждалась в реформе. Чтобы способствовать этой реформе, нужно было бы встретиться с папой, в Риме. Но по характеру и темпераменту Бруно совершенно не годился для столь трудного, тонкого и опасного дела (его раздражительность, вспыльчивость, высказывание вещей, приводившие людей в ужас).

В одной из первых бесед с венецианскими инквизиторами Бруно откровенно и полно изложил свою философию: "Вселенная бесконечна… Земля — это светило, подобное другим звездам, число которых бесконечно. В этой вселенной есть универсальное провидение, в силу которого все существующее живет и движется, и это есть тень Божества, которое по своему существу неизреченно и неизъяснимо"[C.309]. Философию Бруно, в отличие от идей Коперника, невозможно отделить от его религии. Она и была «религией космоса» бесконечной вселенной и бесчисленных миров, понятых как расширение гнозиса, как новое откровение божества в его «следах» и «тенях». Система Коперника стала для Бруно символом нового откровения, возвращения к естественной религии и магии египтян на основе которой мог бы строиться живой католицизм.

Бруно представляет собой сильную фигуру, как наследник ренессансных магов он защищал Достоинство Человека — то есть свободу, терпимость, возможность и "право человека выступить в любой стране и высказать свои мысли, невзирая на идеологические барьеры. И маг Бруно защищал любовь от того, во что педанты и с католической, и с протестантской стороны превратили религию любви — христианство" [C.313].

ГЛАВА 13. ДЖ. БРУНО и Т. КАМПАНЕЛЛА

Подобно Бруно, Кампанелла был магом-философом, последователем Фичино, и также сознающим свою миссию ренессансным магом. В отличие от Бруно, Кампанелла был ближе к внедрению магическую реформу в рамках католицизма, так как ему удалось заинтересовать важных в этой сфере особ. Он считал себя мессией новой эры: и астрологическими предсказаниями, и религиозными пророчествами ему предназначено ввести мир в новую эпоху. "Город Солнца" Кампанеллы выстроен определенным, круговым образом. Религия в нем — поклонение солнцу, и в целом его произведение глубоко проникнуто магическими знаниями, переплетенными с астрологической символикой. Также, есть много пересечений этого произведения и "Государства" Платона, например, что властитель в "Городе Солнца" Метафизик, у него есть три помощника, Мощь, Мудрость, Любовь (схоже с тремя сословиями в "Государстве" и их добродетелями). В отборе сочетания мужчин и женщин присутствует астрология, помогающая выбрать верное время для зачатия в сочетании с их темпераментами. Сам же он подчеркивает на себе влияние текстов Трисмегиста, а его "Город Солнца" с «Пикатриксом». Идеал государства получается трехсоставный: "к римскому идеалу всемирной империи… и к платоновскому идеалу государства… Кампанелла добавил третий идеал — египетское государство, неуязвимое и вечное благодаря священнической магии. Правитель-Солнце Города Солнца — одновременно и священник, и царь, высшая духовная и светская власть".

Но все эти всевозможные изыскания, породившие обширные духовные результаты, строились на древности текста Трисмегиста. Когда было установлено, что эти тексты более поздние и компиляционные, интерес к магии начал гаснуть. Магию стала заменять наука, но именно благодаря своей деятельной в отношении работы с материей предшественнице, стал возможен научный подход (в классическом смысле). Достоинство человека и в первую очередь его творческая сила дала ему возможность на такую деятельность, как наука.

ГЛАВА 14. ПОСЛЕ ТОГО, КАК ГЕРМЕС ТРИСМЕГИСТ БЫЛ ДАТИРОВАН

Исаак Казобон в 1614 году обнародовал герметические тексты, где было показано, что они были написаны не древнеегипетским жрецом, а автором христианской эпохи. Это событие является основой разделения Возрождения и Нового времени, поворота от магии и мистики к науке. Интерес и следование герметизму угасали, оставляя за собой след яркого энтузиазма, также своих реакционеров (напр., розенкрейцерство, связанное с учением Кампанеллы и, возможно, Бруно). Томас Мор, уже зная и принимая датировку Трисмегита, несмотря на это также исследовал кабалистические тексты, но уже не имея этого ложного знания, а значит вдохновения и энтузиазма, которыми была пропитана суть ренессанса.

Формируется новое миропонимание — поворот к картезианской механистической философии природы и к подлинно научному обращению с силами природы. С этого момента начинает формироваться взгляд, что вера в магический образ звезд — безумна и не имеет смысла (Мерсен). Современником Мерсена был Фладд, старавшийся реабилитировать ренессансный интерес и серьезное отношение к магии. Между ними шла полемика, за которой с интересом следила Европа. Эти споры основывались на достаточно закостенелых позициях, десакрализации того, что еще недавно так наполняло вдохновением души людей.

Господство идей «Гермеса Трисмегиста» начинается в конце XV века, когда Фичино переводит новонайденный Герметический свод и заканчивается в начале XVII века, когда текст был разоблачен Казобоном. За время правления идей Трисмегиста возникли новые картины мира, новые взгляды, новые движущие силы, которые и привели к появлению современной науки.

Можно заметить параллель между греческой рациональностью и ее отходом к мистическому и религиозному, что выразилось в тексте Трисмегиста, и переходом от схоластического христианства к более живому, выстрелившему новой волной Возрождению. Более того, во времена средневековья многое было под запретом, наука не могла развиваться, а пройдя через Трисмегиста и магию, она возродила в себе занятие наукой. "Случай Джордано Бруно — пример того, как герметизм послужил движущей силой для создания новой космологии" [C.399]. То, что герметический и магический космос Бруно так долго принимали за космос прогрессивного мыслителя, предвосхитившего новую космологию, говорит о значимой роли Трисмегиста в Возрождение. Наука появилась после этого, но нельзя забывать ее корни, то, через что прошла европейская мысль, чтобы стать научной и в чем её философские основания и истинный исток. А это — виденье собственных сил, дарованное Джордано Бруно, магами и мыслителями Возрождения достойного и способного на познания человека, не греховного падшего существа, а существа с задачей. Человек стал частью Природы, которая с любовью дает себя для изучения с определенной целью — познания бога через мир, данный человеку, возможность впервые увидеть Бога, став им в телесном обличении.

(Йейтс Ф.А. Джордано Бруно и герменевтическая традиция. М., 2000)