«Красота – воплощение истинного».
Красота
и истина имеют за собой разные смысла, разные цвета: истина воплощает собой
чисто духовное начало, оно мужественно, идейно, холодно, далёко – поэтому
предстает как синева, прекрасная в своей чистой идеальности, трезвящая холодом
и ослепительностью чистого кристалла – своего света.
Главное же в красоте – то, что она есть
воплощение, она есть то, что реализованное идеальное, она есть само воплощение
идеального. Красота великолепна, потому что в ней уже присутствует соединение. Идеальное уже утверждено в культуре, красота же еще
ждет своего вхождения в неё, своего воплощения через мир в целом (как часть
мира красота уже присутствует). Идеальное уже утверждено в массах, но еще в
грубой, абстрактной форме. Абстракция – грубая мысль, лишенная под собой
достаточного внутреннего основания. Идеальное стремится утончиться, то есть
приблизиться к материи, воплотить софийность (С. Булгаков). Это суть развития
культуры, культурности. Культуры мысли и культурности тела, утончение
осознанности в обращении с материей мысли и собственно телесности, нашей самой
близкой материи, нашего единственного содержания – чувства. Чувство – то, что
обращает на себя наше внимание, то, что дает нашему вниманию содержание,
разнообразное.
Разнообразие – основа возможности
функционирования сознания, которое иначе не могло бы существовать (рожденное
через конкретное). Содержание – основа возможности разных форм. Материя –
возможность закрепления духа, рассыпающегося без связи, или единства, когда он
начинает свое соприкосновение с материей. Тайна изначальна присутствовала в
материи, до того, как разум смог обратиться от своего устроения к ней. Ведь и
на сам разум можно посмотреть как на чудо прорвавшейся осознанности в
многообразии усложняющейся материи, как на выросший из неё. Разум – это тайна,
смотрящая сама на себя. Тайна всегда данного единства, которое и является
основой сознание. А с содержательной стороны для субъекта, основой бытия.
Поэтому сознание есть микрокосм, потому что оно имеет основу ту же, что и весь
мир в целом – это единство.
Радость от мысли (то, что ей движимо) – в
расширяющемся усложнении нахождение единства, во все большем разветвлении
отыскание связи, то есть во все большей
конкретизации содержания связи как таковой.
В разнообразных движениях мысли разыскивает
каждый свой путь усложнения, где ярче и полнее происходит «выстреливание» реальности, то есть самого единства. И в этом поиске
всегда есть желанная цель – выявление этой связи в завершенности,
выздоравливание от болезненности разделенного духа. Ведь разделенность всегда
несет в себе узость, хотя и большую палитру, яркость красок. Но в этих
крайностях сосредотачивается опасность экзистенционализма: принять более яркое
за более реальное, то есть истинное. Ведь краски в крайности весьма конкретны,
однако они ослепляют смотрящего, мутнят его осознанность и чувство истинного.
В этих пограничных состояниях происходит
испытывание одного какого-то явления мира сознания: идея ли эта, захватившая
его полностью, или эмоция (как с каждым циклом усиливающаяся, то есть становящаяся
все более реальной, реакция на идею, то есть эмоция как встраивание идеи в
жизнь). Идеи бывают разные, но в сущности эти крайние состояния сопряжены со
страхом в явлении этих идей, так как яркое чувство выкинутости в это конкретное
состояние, из-за неосознанной, но сильной вовлеченности в него, делает
испытывающего претерпевающим, пассивным. Главное, что сознание как
формообразующее ядро перестает быть центром, и центром становится что-то –
данная идея, которая развертывается в своей полноте. Человек плывет в ней, он
не стоит и не смотрит, он переживает текучесть и стихийности материи мысли в
себе. Эти состояния дают человеку чувство живого, интуицию самой жизни, которая
знает сущность связи, единства. Эти состояния – есть важный материал, из которого
возможно потом построение осознанной веры. То есть уже сознательное погружение
себя в стихию чувства истинного, для которого требуется достаточная
устойчивость сознания от порывов переживаний, от переживания единичности, когда
человек боится мощи своего собственного воления, содержащейся в нем
бесконечности.
Путь к истине – это путь на ощупь, это щупанье
святого, того, что самое лучшее, достойнейшее и интимнейшее близко, мысль о
котором пробуждает, а не пьянит. Путь истины связан с риском – отбросить
леность ума, искушение слепой опьяненностью воления, но вместе с тем смелость
обрести опьянение ведущего внутреннего света, того, что проясняет, при этом
всегда оставляя простор полноте. Свет является как надежда пробуждения и
высвобождения творческих сил - как собственной стихии, накрывающей с головой,
но не ослепляющей. В этом процессе всё более трезвится, охлаждается и
кристаллизуется материя. Тогда начинается путь, тогда слышен треск
реализующегося духа в материи -- оживленный дух, и обретающая глаза проявляющаяся
красота материи. Так рождается истинная Душа, красота человеческого сознания.
17.6.14
другие философские статьи
Сияны Щепановской
Семиры и В.Веташа
«АСТРОЛИНГВА»