Семиры и В.Веташа “АСТРОЛИНГВА”
СЕМИРА
ЧЕРЕЗ ИНДИЮ
В НЕПАЛ
ЗЕМЛЯ НЕПАЛА и
ТУМАННЫЕ ГОРЫ ЗАПАДНОЙ БЕНГАЛИИ
к оглавлению и началу
рассказа
–
окончание –
ФИНАЛ
Хардвар
На вокзале в Дели мы расслабились
и заказали много чего в приличной индийской привокзальной столовой. Хотя мне
это вышло боком. Мы обычно брали разную еду: никогда неизвестно, кто что сможет
из этого съесть. (“Индийская кухня ужасна! Она настолько бездарна: она меня
совсем разочаровала”,— говорила моя спутница, которая была гурманшей и хотела
каждый день пробовать что-то новенькое.) И тут взяли в частности тарелку
обычного овощного супа. В Непале нам нравились супы — но в Индии на вокзале суп
оказался таким острым, что его никто есть не стал, кроме меня. На вокзалах, как
и в поездах, на специи не скупятся, как я замечала. Я тоже этот суп не доела,
тем не менее на перроне, пока мы ждали поезда, который на полчаса опоздал, у
меня схватило почку, чего раньше со мной не случалось. Может, я просто переела
до этого: в Индии умеренность в еде — залог здоровья. Но-шпа и горячие руки
моей спутницы (вместо грелки в походных условиях) возымели свое целительное
действие. В поезде я неподвижно легла на нижнюю полку, и боль меня не
беспокоила.
Правда, утром свою станцию мы все
же проехали. Хоть отправление поезда и задержалось на полчаса, он наверстал
упущенное и пришел на конечную даже чуть раньше срока. Может, потому что этот
поезд весь 1-го класса (с вагонами B, что
соответствует AC: air-conditioned). В Хардваре он был
ровно в пол-пятого утра (а я-то рассчитывала, что мы поспим до пяти! Проводник,
которого я потом все-таки нашла в без десяти пять, выясняя, где мы едем, спал в
соседнем вагоне, и конечно, не стал нас будить.) Пришлось вернуться на
автобусе. Потом, до ашрама, мы сели в кузов мини-грузовичка: лучше плохо ехать,
чем хорошо идти.
Колесница Кришны и Арджуны в Ришикеше
Тут сказалась вся наша усталость:
и в первый день мы никуда не могли двинуться из ашрама просто физически. Та моя
спутница, что критически относилась к индийской кухне, а также и к ашрамам:
вспоминая свои детские впечатления от пионерлагеря, весь день проспала — с
перерывом на обед и купание в Ганге.— После чего увидела окружающее в гораздо
более радужном свете.
У второй дал знать о себе герпис:
простудилась в туманном Дарджилинге. И мы потом с ней съездили в Аюрведический
центр (это по дороге к Дехрадуну, около Джоли Гранта в Свами Рам Нагаре,
названном в честь незнакомого мне Свами Рамы: www.hihtindia.org). Больница, где он
находится (Himalayan Institute) — километра 2 в диаметре, с благоухающими кустами между
корпусами и огромными детскими площадками, мягкими диванами и любезной
аюрведической докторшей, которая часа два подробно выспрашивала все наши
болезни, передавая привет Свами Брамдеву, который нас туда направил. Цены на
платную медицину хоть и высокие для Индии, но все же в несколько раз меньше
наших.
Рикши сами брали с нас 10 рупий,
а не 100: не то потому, что мы обе были в индийской одежде, а потому, что мы,
наконец, попали в мягкий индийский настрой. “100 рупий”, — сказал мне рикша,
когда я возвращалась обратно. Я искренне удивилась, а он рассмеялся: ну и
дураки же иностранцы, что готовы платить в десять раз дороже! Он долго хохотал,
и потом сам сказал “10”. Моя спутница, с которой мы расстались у развилки, с
аналогичной шуткой доехала до Ришикеша за 5 рупий.
А наш мужчина в первый день никак
не мог вылечить свое растяжение — но в следующие два вновь бодро гулял по
Ришикешу и Харидвару. Уже самостоятельно, и вполне там адаптировался, если не
считать, что он платил ту цену, которую называли, вопреки всякому такту
индийских взаимоотношений. И притащил в ашрам какого-то индуса, за которого он
заплатил на канатной дороге — и который поэтому счел своим долгом преданно
сопровождать его до конца.
ашрам Ауровеллей
Нельзя сказать, чтобы за три дня
в ашраме мы сумели отдохнуть, с нашими ежедневными разъездами. Мне еще долго
потом снились разные, большие и строящиеся ашрамы, где люди понимают друг друга
без слов и вообще идет работа. По закону психологической компенсации: когда я в
хорошей форме, мне ничего не снится — все нужное происходит наяву.
К сверх-ментальному потоку Шри Ауробиндо
мы тоже, думаю, не успели приобщиться. Единственно, в чем, как мне показалось,
утвердился в последние пару лет Свами Брамдев — и что прозвучало, как хороший
резонанс на нашу критически-рациональную команду,— это то, что Ауробиндо видел
будущее без болезней, без смерти, без лжи и т.п.— и без Бога.
Без болезней — это понятно: тело
реагирует на что-то, минуя контроль сознания, только когда на это никак не
реагирует душа. Если же событие произошло психически, физически оно не
происходит. Без смерти — тоже понятно: смерть — не то, что есть. Существует
жизнь, а смерть — переход. Небытие — это то, чего нет. А вот последний пункт
воспринимается с трудом: и моя душа в детстве никак не могла принять мир без
Бога.
Что такое истинный атеизм: полная
свобода — я постигала только в состояниях, которые нельзя назвать
общепринятыми. И даже не всегда их можно назвать приятными. Человеческому
восторгу по этому поводу сопутствует человеческий страх. (Хотя Шри Ауробиндо
говорил уже о вне-человеческом.) И только после очередного неожиданно сильного
включения в постижение христианских истин (к рождеству Богородицы в 2005), мне
вдруг захотелось проповедовать такой вот атеизм. От Свами, который всегда
активно и без тени сомнения использовал слово “Бог” (индусам ведь оно куда
понятнее, чем нам, как я уже писала), я только в прошлом году услышала, что
всякая религия имеет свои границы.
Я привыкла считать все религии, как пути, бесконечными. И не
думала бы, что у традиционной веры есть какой-то потолок, если бы однажды сама
в него не уперлась — пребывая от счастья на седьмом небе. Со Свами я общаюсь
раз в несколько лет — но может, существуют все-таки единые и параллельные
духовные процессы человечества, как мне иногда кажется? Может оно прошло
какой-то порог детства в отношении веры? Хотя, конечно, если для человека слово
Бог — звук без определенного содержания, думаю, ему вредно мыслить себя
атеистом. Это ведет к материалистическому тупику. Это может привести к краху
личности.
Нарушение дхармы приводит в действие
законы уничтожающие мир — что говорить о человеке! А Дхарма – это не то, как
есть. Это то, как должно быть.
Сейчас Свами Брахмдев просто
отвечал на мой провокационный вопрос: какова финальная цель интегральной йоги?
И, конечно, он имел в виду прежде всего традиционное понимание Бога религиями.
Он сказал, что существуют разные типы ума (mind):
внешний, внутренний и всякие другие, которых я не запоминала (Свами Ди их
перечислил, касаясь разных участков головы). Будда и Христос видели мир с
позиции высшего разума (over-mind: тут он поднял руку над головой, к сахасрара-чакре). А Шри
Ауробиндо достиг еще более высокого уровня: сверх-сознания.
Не слишком отчетливо понимая,
какого уровня сознания достиг Шри Ауробиндо, я спросила о ноосфере. Эту
концепцию Свами Ди воспринял и ответил, что Земля, как любое живое существо,
конечно же, имеет ауру сознания. Но с мышлением Ауробиндо он это не связал.—
Вообще в Индии сложно стыковать разные концепции: у нас в России очень даже
много общепринятых идей, на которые мы можем опираться в разговоре, принимаем
ли мы их или нет. По контрасту с этим для индусов все более однозначно и
вдобавок более связано с ощущениями собственного тела. И Свами Ди любую идею
как таковую сразу проецирует на практику. “Правда ли, что Христос юность провел
в Индии и учился у махатм?”— спросил мой сосед. “Если вы знаете, кто такой
Христос, то понимаете, что он и сейчас здесь”,— ответил Свами Брахмдев.
Сейчас Свами тоже повторил, что
религия должна помогать, а не ограничивать сознание человека — с улыбкой:
“Религия для человека, а не человек для религии”,— раз уж речь зашла о
христианстве.
Хардвар
Но хоть мы и мало позанимались
йогой, мы очень даже пришли в себя. И на обратном пути: поезд и два самолета —
вновь являли слаженную команду, готовую к преодолению любых трудностей. Первой
задачей было не проспать Дели, поскольку наш поезд шел дальше — в Ахмедабад.
Честно говоря, нам даже как-то захотелось в Ахмедабад: мы опять были готовы
путешествовать сколько угодно. Но было не уснуть, и потом Дели, как мегаполис,
сложно не узнать из окна вагона. Поэтому, хотя поезд оказался в Дели на час
раньше, чем мне сказали на вокзале, а проводников в нем, как обычно, с огнем не
сыскать (мы ехали 2-м классом), мы простились с надеждой проснуться в Ахмедабаде
и высадились в индийской столице. Самолет был в 5 утра, и времени более чем
достаточно.
Тут представилась возможность
устроить ночную экскурсию по городу. Я считаю, что Дели стоит смотреть
исключительно ночью: тогда он кажется приятным зеленым городом. Дели —
историческое место: 3500 лет назад братьями-пандавами, героями “Махабхараты” и
друзьями Кришны, тут была построена Индрапратха (небесный дворец
громовержца Индры). С тех пор этот город перестраивался 14 раз. Не знаю, пошло
ли это ему на пользу. Сегодня здесь не осталось древностей, кроме железной
колонны Кутаб Минара: который, перед тем, как обратиться в
развалины, был сначала индуистским храмом, а потом — мусульманской мечетью.
Самая старая здесь — архитектура великих моголов.
И мы сперва проехали мимо Ред
Форта, который не увидали вовсе в ночном тумане, в отличие от
освещенных храмов напротив. А потом поехали на главную площадь Конат
Плейс: она, хоть и была закрыта, за забором показалась нам очень зеленой,
а вовсе не такой пыльной, какой обычно кажется днем. Надо было где-то
перекусить: делийский аэропорт для этого мало подходящее место. Но все уже
закрылось. У Конат Плейс мои друзья с радостью увидели пиццерию. Хотя пицца
стоила так, как стоит все в этом самом туристском месте Дели, она грела моих
спутников надеждой на ужин. А сперва мы помчались по пустым улицам смотреть
обсерваторию Джантар Мантар, возведенную основателем Джайпура,
Джай Сингхом II-м в начале XVIII в., и Президентский Дворец, английского
стиля. То и другое мы увидели из-за забора, по традиции индусов все запирать на
засов. Но к мемориалу Ганди
приблизились вплотную. Он очень похож на наш памятник на площади Победы, и
выглядит как его половинка.
В аэропорте, как я и думала, было
менее уютно, чем в ночном Дели. И даже зал ожидания оказался платным.
Возмутившись такому нововведению, мы туда не пошли, а со всеми своими вещами
опустились в кресла ресторана напротив. Хотя чай и кофе, которые мы взяли к
пицце, там стоили в пять раз больше нормальной индийской цены, это оказалось
меньше, чем плата за зал ожидания.
В самолете было все гладко, если
не считать того, что наши места оказались в самом конце. И когда стюарт
осмелился предложить моей спутнице-гурманше вегетерианский вариант завтрака:
остальные уже разобрали, она столь искренне возмутилась, что у него тут же
нашлась порция с цыплятами.
Ну а родина встретила нас как
всегда. — Таможенник, который увидал у меня доллары и которому я сказала, что
деньги у меня как руководителя группы, выспросил всю мою биографию. Минут
двадцать он допытывался, не везу ли я наркотиков. И мне было вовсе не резон
говорить, что на подобные вопросы надо отвечать только в присутствии адвоката,
потому что мы могли не успеть на следующий самолет. Посему я честно говорила,
что оформлена уборщицей. “А чем занимаетесь в свободное время?”—“Диссертацию
пишу по фидософии”. Он, конечно, не верил, что наркотики меня не интересуют, а
интересует культура страны — и захотел даже посмотреть кассету на видеокамере.
Мне пришлось продемонстрировать кадры моего видеофильма. “Вот у вас маленькая
зарплата, занялись бы наркобизнесом”, — говорил он. “Но вы же сами этого не
советуете,”— с искренним удивлением отвечала я.
Тогда он решил взять меня на
испуг, сказав, что у них есть правило всех осматривать в гинекологическом
кресле. “Ну раз у вас такие правила, что же делать”,— сказала я. Но он только
очень долго и безрезультатно мял в руках мои сношенные кроссовки — отчего они
развалились окончательно — и в утешение ему я пообещала, что выкину их, как
только доеду до дома.
В моей сумке из подозрительных
предметов ему удалось обнаружить лишь буддийский колокольчик, и тут я совсем
поставила его в тупик, честно ответив, что я не имею отношения ни к какой секте
и увлекаюсь не только буддизмом, а еще и индуизмом, и христианством тоже. Я уже
давно не беседовала с людьми таким образом, и мне показалось, что я попала в
какие-то советские времена. На самом деле я боялась его покушения на доллары,
но проявить свою позицию мне удалось, лишь когда он спросил: “Вы всегда так
одеваетесь?”— имея в виду мое пенджаби. “Нет, только в Индии, чтобы меньше
платить,— ответила я.— Мы ведь люди небогатые, и наши деньги мы просто так
никому не отдадим.” После этого он как-то сразу закончил осмотр. Может, он и не
претендовал на мои доллары, а просто являл типичный образчик русского хамства,
от которого отвыкаешь в Индии,— но береженого Бог бережет. Я в таких ситуациях
бываю очень искренней. Это единственная моя защита.
Погода встретила нас лучше людей:
снегопад начался вечером, после того как мы приехали, так что мы благополучно
добрались домой — даже я в своих рваных кроссовках. Господь Бог не мог сделать
мне лучшего подарка, чем этот снег: в снегопад все вокруг затихает и наступает
психологический покой — даже люди становятся тише.
А как астролог скажу, что
согласно гороскопу, в поездке у нас никаких событий не происходило. Но сам
приезд давал очень хороший старт. Не сомневаюсь, все мы еще много куда поедем —
вместе или по отдельности, это не важно.
* * *
Я благодарю своих спутников:
Михаила Тулинцева и Валентину Горбунову – за фотографии, которые иллюстрируют
мой рассказ. И вопреки нынешней тенденции скрывать полезную информацию, я пишу
подробно для того, чтобы моими заметками можно было пользоваться. Конечно, я
предпочла бы, чтобы прочитавшие передавали информацию дальше, а не ставили под
моими ноу-хау свою фамилию. С другой стороны, я не знаю, как это пресечь — а
под моими книгами и их текстами я встречала чужие фамилии раз двадцать пять (не
говоря уже о воровстве идей). Единственное, что я могу сказать о стиле своих
путешествий — это не экскурсии, а поход, требующий выносливости от моих
спутников, а я выкладываюсь больше всех. Поэтому возить группы в нетривиальные
познавательные путешествия — не способ делать деньги. Если ставить последнюю
цель, лучше работать в фирме, обеспечивая себе и людям привычный комфорт. А не
избыток впечатлений, в десять раз превышающий обычную экскурсию — который ум
воспринимает, только если вживаешься в душу страны.
Но
я верю, что каждый человек получает-таки то, что ему нужно, согласно своей
карме. Если уж я в поездке стремлюсь руководствоваться коммунистическим
принципом “каждому по потребностям” и считаю возможным удовлетворить стремления
всех, то тем более это делает Господь Бог. А потому не переведутся и люди,
желающие путешествовать в таком стиле.
Стрелец
(ноя-дек) 2007 г.
Желающие
могут также скачать и посмотреть слайд-фильмы
о разных уголках Индии
архив рассказа (1,7 Mb)